«Странно
все же не чувствовать боль, но чувствовать прикосновения. И зимой мы долго не
могли привыкнуть к тому, что надо одеваться тепло, чтобы не замерзнуть, как в
той битве с Соби», – думал Еджи
Он
проснулся окончательно, когда его телефон уже разрывался, играя знакомую мелодию.
Эту мелодию он узнает даже во сне, такая дорогая и любимая. Он знал: это звонит
его Жертва. Хотя Жертва в последнее время распустилась и почти не ночевала дома,
проводя много времени рядом с Рицкой.
Еджи
знал, что Нацуо для него родней и ближе всех, и он не мог запретить им видеться,
а после очередной сцены ревности Нацуо запретил ходить везде с ним особенно в
гости к Рицке.
-
Алло?
-
Все дрыхнешь?
-
Да. Что-то случилось?
-
Я сегодня останусь у Рицки.
-
Ты не загостился у него?
-
Нет. Я, может, завтра приду.
-
Хорошо, я буду тебя ждать…
-
Ладно, пока.
-
Я люблю тебя… Нацу…
-
Я тебя тоже.
Еджи
никак не мог уснуть, его что-то тревожило, и он не мог понять, что это такое.
Будто его предали. Променяли на кого-то кто лучше его. Ведь Рицка и вправду
милый, и он даже может стать Бойцом. Об этом говорили, и, в отличие от Еджи, он
чувствует холод и прочее.
Он
решил прекратить думать о таких странностях и собрался перечитать некоторые
книги по психологии и поведению влюбленных
людей.
Все
же Еджи уснул в груде этих книг и
проснулся утром от звонка в дверь.
-
Кто?
-
А кого ты ждешь?
-
Тебя, - радостная улыбка появилась на лице Бойца, он хотел обнять свою гулящую
жертву, но Нацуо не позволил этого сделать и, нахмурившись, разулся, кинул
сумку и отправился на кухню.
Обычно
такое поведение не означало ничего хорошего, его хвост ходил из стороны в
сторону.
-
Нацу, что произошло?
-
Ничего, - сердито ответила жертва.
-
Как повеселился с Рицкой? - если спросить какой самый нелюбимый вопрос у Еджи,
он ответит, что вот этот.
-
Не напоминай мне об этом!
-
Да что произошло-то?
-
Я не хочу об этом говорить!
-
Почему?
-
Да потому, что тебе окончательно сорвет крышу!
-
Ты хочешь стать жертвой Рицки?
-
Что? Что за вздор! Какие идиотские мысли тебе лезут в голову! - он потыкал
пальцем ему в висок.
-
Ну а что тогда?
-
Я думаю, Рицка этого хочет, а ты?
-
Нет.
-
Он поцеловал меня.
-
И это все?
-
А ты что, предпочел бы, чтобы меня изнасиловали?!
-
Да нет, - Еджи подошел, обнял свою жертву за талию и поцеловал. - Идем!
-
Куда?
-
Увидишь.
Начитавшись
журналов и книг по обольщению второй половины, он решил применить все и сразу
на Нацуо. Первой в списке была ванна. Оба разделись и приняли ванну с ароматом
лимона, потому что Еджи не хотел, чтобы его жертва сразу уснула.
Нацуо
начинал расслабляться, откинувшись на грудь Еджи. Еджи заколол свои волосы и волосы своей Жертвы, начал
целовать его шею и плечи.
-
Я соскучился по тебе за это время.
-
Сам виноват.
-
Мог бы быть и поласковей со мной.
Нацуо
ничего не ответил, лишь покраснел, когда рука Еджи прошлась по его животу и
дотронулась до члена.
-
Нацу…
-
Замолчи…
-
Это ты мне так рад? Или ты о ком-то другом думаешь?
-
Закрой свой рот.
-
Нет.
Еджи
и сам начал возбуждаться. Он скользнул рукой по члену Нацуо и начал плавно
скользить вверх и вниз, набирая темп. Еджи слушал, как Нацуо судорожно дышит и
дрожит, а когда тот, наконец, откинулся на его плечо, то боец смог насладиться
румянцем и смущением жертвы. Вскоре Нацуо кончил.
Он
хотел что-то сказать, но Еджи взял его руку и положил на свой член, а другой
обнял его голову и продолжил целовать.
После
ванны они приняли контрастный душ и вышли.
-
Ладно, давай спать!
-
У тебя спина же болит?
-
Ну да, а что
-
Давай я тебе сделаю массаж.
-
Ладно.
Нацуо
неохотно стащил с себя футболку и, поправив свою повязку на глазу, лег на
живот. Еджи, обрадованный таким повиновением жертвы, залез на него и, выдавив
масло для массажа, начал разминать его спину,
позвоночник и поясницу. Поскольку штаны Нацу надеть не успел, его попку
прикрывало полотенце.
Еджи
продолжал делать массаж на ступнях, поднимаясь вверх, на голени и на бедра.
-
Что, зад тоже будешь мне массировать?
-
Буду, но не сейчас, - Еджи хихикнул.
Прикрыв
жертву, он ушел куда-то и вновь вернулся.
-
Как?
-
Лучше.
У
него было три атласных черных ленты.
-
Это еще зачем?
-
Просто расслабься.
-
Не хочу!
Пока
Жертва протестовала, обе руки ее оказались привязанными к спинке кровати.
-
Теперь понятно, почему ты настоял брать кровать со спинкой и узорами.
-
Ты только понял? - третью ленточку он отложил и сел поудобней на Нацуо.
-
Что?
О,
да! В глазах Жертвы был ужас, смешавшийся со страхом, и в тоже время
любопытство. Еджи держал нож, который был остро заточен. От легкого
прикосновения к телу у Нацуо появился порез, и оттуда начала вытекать кровь. Наверное, теплая. Жаль, что Еджи не
мог определить этого. Он тут же лизнул ее.
-
Ммм, соленая, - отложив нож, он завязал жертве глаза и решил продолжить
мучения. Он перешел на соски и стал покусывать их специально немного больно, но Нацу это явно
нравилось.
Он
продолжал кусать его и посасывать кожу, пока не дошел до члена и стал играть с ним. Он вставил в уретру узкую шпильку, от
чего Нацу стал постанывать от наслаждения.
Вынув ее, он оттянул крайнюю плоть и стал ее посасывать.
-
Еджи…
Работая
ручкой с его членом Еджи стал посасывать его яички и надавливать на анус пальчиком, он принялся
его растягивать, а, растянув достаточно, начал входить.
-
Запомни, Нацу, ты только мой, и я ни кому не позволю тебя забрать. Мы нули. Мы
зеро. У нас одна душа на двоих.
-
Да, - глухой стон, и постепенно Еджи входит в него. Атласная повязка съехала, и
видно один глаз, другой прикрывает повязка и челка.
-
Зачем Нагиса лишила тебя его, проверяя свой опыт на тебе? Но ты прекрасен, -
Еджи начал набирать темп, а Нацу подмахивал ему своей попкой в такт и в
результате он кончил, а следом Еджи. Еджи восстановил дыхание и развязал руки Нацу.
-
Мог бы и не завязывать, - сказал Нацуо, слегка надувшись.
-
Почему?
-
Я смог бы тебя обнять. Хотя эти мазохистские штучки мне понравились.
Прижимаю тебя к себе, глажу твою голову, и ушко
сползает и скользит по твоим волосам.
- Теперь еще и накладные надо брать
-
А тебе не понравилось?
-
Понравилось.
-
Не оставляй меня больше одного.
-
Ни за что, - такое нежное прикосновение и такой неожиданный укус за ухо.
«Как
я только мог представить его с милым Рицкой?! Он же полный извращенец! Впрочем,
такой же, как я!»
|